Эйнар Рёгнвальдссон

Я, Эйнар Рёгнвальдссон, родился в 839 году в Хаброк-фьорде. Свою мать я не помню. Когда мне было шесть лет, Тьёдольв, мой старший брат рассказал, что она умерла, когда мне исполнилось три года.

Мои первые воспоминания связаны с отцом. Все остальное было привычно, а он нарушал серость дня, оглушительно громкий и огромный словно Тор. От него пахло морем и железом. По началу, эти запахи пугали меня и я, опасаясь быть замеченным забивался в дальний угол нашего дома. Но это почти никогда не помогало. Если отец не валился спать, то обязательно отыскивал меня и младшего брата - Хагена и начинал тискать и подбрасывать громко хохоча. Самых маленьких - Браги и Офнира ему не давала кормилица, видимо опасаясь за их сохранность. А Тьёдольу уже было лет семь - он был слишком взросл для такого обращения. В эти минуты он обычно стоял в стороне и презрительно наблюдал за нами. Правда, иногда мне казалось, что в его глазах мелькает зависть.

...

Вообще, мы жили на удивление мирно. Может потому что у нас не было матери, а отец очень часто пропадал в походах. Мы были предоставлены сами себе и друг другу. Конечно, родичи отца старались опекать нас, но тем сильнее становился наш союз с братьями.

...

Когда я немного подрос меня стали брать на рыбалку. Очень часто мы отправлялись рыбачить с братьями, без старших родичей. Такие поездки получались гораздо веселее, хотя, может быть, и не слишком продуктивные.
Тьодольв правил лодкой и горланил очередную песенку, подцепленную у хирдманов отца. Офнир что-то бормотал себе под нос, вглядываясь в океанскую гладь.
Хаген сидел свесив ноги с борта. А я мечтал, что придет время и отец возьмет нас в поход, на корабле, на юг. Меня вернул к реальности рев Хагена и последовавший за ним всплеск.

Пиво, украдкой взятое в лодку, ударило в голову брату и он свалился за борт. Конечно, его вытащили. Хоть и пришлось тянуть всем вместе. Только ворот у рубашки порвали.

Хаген, конечно, долго еще утверждал, что хотел просто ноги ополоснуть, но такие признания встречали неизменный хохот.

...

В 851 году, когда началась моя двенадцатая осень, приехал дед Торстейн. Из младших никто его не видел раньше, да и многие старшие успели подзабыть, как он выглядит. Торстейн не был дома уже больше десяти лет. Он любил путешествовать. Потом решил, что стал староват и вернулся в родной фьорд.

Я очень любил слушать его рассказы. Торстейн много времени провел на южных островах, несколько лет жил в Дублине, бился с саксами, с ирландцами, ходил в походы на франков. Очень часто гостил в Норвегии и Швеции. Отец рассказывал нам, что, когда в 845г. в Бирке били христиан, дед был среди первых. Говорят, человек семьдесят положил. Кого мечом порубил, а кого и просто щитом зашиб.
С воинскими забавами дед покончил, но умел он не только это. Он был еще и знаменитым лекарем.

Как-то он собрал нас, всех старших детей Рёгнвальда. И сказал, что выберет наиболее способных для лекарского искусства и будет учить их. Единственным, кто проявил интерес к копанию в травках был Офнир, у него и получалось не плохо. Остальные не проявили должного усердия.

...

Когда наступила моя четырнадцатая весна пришел мой отец, Рёгнвальд и сказал, что я вполне достоин того, чтобы отправиться с ним в поход. Еще через месяц дружина отца на большом драккаре отправилась в плавание. Путь держали к восточному побережью Британии. Отец решил попытать счастья в небольших деревеньках недалеко от Эофорвика. Надо сказать, что Рёгнвальда звали в поход на остров Танет викинги из Норвегии, но он сказал, что видел дурное предзнаменование и не поплывет с ними.

Он оказался прав. Норвежцы встретили большое войско Элхера и Худы и сложили свои головы. Нам же благоволил Один. Страх шел впереди нас и только передовому отряду приходилось уничтожать не успевших спастись жителей деревень, а остальным воинам только раз пришлось вступить в битву.

Отряд англов, лишь немного превышавший численностью нашу дружину, выступил  из Эофорвика. Дозорные предупредили отца, но он отдал лишь приказ приготовиться и отряд продолжал двигаться вперед. Воины приготовили мечи, взяли дротики. Лучники достали стрелы. Местность была холмистая и битва должна была начаться внезапно. Когда из-за пригорка появились англы до них было меньше полета стрелы.

Эта была самая быстрая победа из всех, что были в следующие одиннадцать лет. Может потому что это была моя первая битва. Наши лучники дали залп и продолжали выпускать стрелы пока стена наших щитов не подошла почти вплотную к строю англов. Потом, разом бросив свои дротики во врага, викинги взялись за мечи и топоры. Строй неприятеля дрогнул и прорвался сразу в нескольких местах. Я успел лишь проткнуть дротиком горло одному из врагов и занести меч над другим, уже падающим наземь, воином.

Вскоре груженый драккар отца двинулся к материку. Земля скрывалась за волнами и вместе с ней скрывалась моя прошлая беспечная жизнь. Впереди вставали горы, хотя нет, не горы. Это был сам Один. Я слышал как он сказал мне: "впереди будет много крови, золота, серебра и снова крови". Он оказался прав.